21 ноября (4 декабря)
1. Введение во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Когда Пресвятой Деве Марии исполнилось три года от рождения, Ее святые родители, Иоаким и Анна, привели Ее из Назарета в Иерусалим, чтобы, исполняя свой прежний обет, вручить Ее на служение Богу. От Назарета до Иерусалима нужно было идти три дня, однако шли они на богоугодное дело, и путь для них не был трудным.
Собрались и многие сродники Иоакима и Анны, чтобы принять участие в этом торжестве, которому незримо соприсутствовали и Ангелы Божии. Впереди шествовали девы с зажженными свечами в руках, затем Пресвятая Дева, ведо́мая с одной стороны своим отцом, а с другой – матерью. Пресвятая Дева была облечена в царственные благолепные одеяния и наряды, как и приличествовало дщери царевой, невесте Божией. За ними следовало множество родственников и друзей, все несли зажженные свечи. Перед храмом было 15 ступеней. Родители подняли Пресвятую Деву на первую ступень, а затем Она Сама быстро взошла наверх, где Ее встретил первосвященник Захария, отец святого Иоанна Предтечи. Взяв Ее за руку, ввел он Ее не только в храм, но [и] во Святая Святых, куда никто никогда не входил, кроме архиерея, да и то раз в году. Блаженный Феофилакт Болгарский говорит, что Захария пребывал «в исступлении и был Богом объят», вводя Пресвятую Деву в самое святое место храма, за вторую завесу, – иначе никак нельзя бы было объяснить сей его поступок. Тогда родители [Пресвятой Девы] принесли жертву Богу, согласно закону, взяли благословение у священника и вернулись домой, а Пресвятая Дева осталась при храме. Пребывала Она там целых девять лет. Пока родители были живы, они часто ее навещали, особенно блаженная Анна. Когда же взяты они были Богом из міра сего, Пресвятая Дева осталась сиротой и никак не хотела до самой смерти ни удаляться из храма, ни вступать в брак. Но так как это противоречило и закону, и обычаям, бытовавшим в Израиле, то по достижении 12-летнего возраста Она была отдана святому Иосифу, своему родственнику, в Назарет, чтобы под видом обручницы жить в девстве и, таким образом, и собственное желание исполнить, и удовлетворить букве закона. Ибо в то время в Израиле не было принято, чтобы девы давали обет девства до конца жизни. Пресвятая Дева Мария оказалась тем самым первой взявшей на Себя такой обет, а за Ней – уже в Церкви Христовой – последовали многие тысячи девственниц и девственников.
Родители Святую Деву в Божий храм вводили
И Господу благому навсегда Ее вручили.
Храм Слова Божия вступил в храм каменный и тленный;
Хвалу Отроковице воспевали умиленно
Все Ангелы, в небесных Ее ризах созерцая
И легкими крылами благодатно осеняя
Девиц, сопровождавших ко входу во святилище
Ту Деву, что должна была стать Божества вместилищем.
Се – радостные гимны под сводами высокими,
Храм озарен светильниками и свечами многими;
Во внутреннюю скинию, воспевая стих, –
Ведет Ее Захария, в Святая святых
Туда, где тайна Божия издревле сокрывается,
Где со благоговением и страхом созерцается
Ковчег завета, манна, жезл, кадильница, – туда
Вступает Дева чистая, обитель Божества.
Рассуждение
Покорись воле Божией и не испытывай чрезмерно Божиих судов, ибо в противном случае можешь сойти с ума. Ведь суды Божии бессчетны и непостижимы. Некий монах в пустыне, мня о себе, что достиг он совершенства, молился Богу о том, чтобы Господь открыл ему Свои различные замыслы о человеческой жизни. И Бог вложил в его ум мысль пойти куда-то далеко к некоему старцу-духовнику и спросить об этом. Когда монах шел по дороге, к нему присоединился Ангел Божий в облике обычного человека и сообщил, что он хочет посетить того же старца. Путешествуя вместе, нашли они радушный прием у одного боголюбивого человека, который щедро угостил их, подав им пищу на серебряном блюде. Когда они ели, Ангел взял это блюдо и выбросил в море. Монах удивился и почувствовал неловкость, однако ничего не сказал. На другой день нашли они приют у другого гостеприимного хозяина, который с усердием их встретил и как подобало накормил. Когда путники собрались в дорогу, вывел тот человек своего единственного сына, чтобы они его благословили. Но Божий Ангел [вдруг] схватил мальчика за горло и удушил. Разгневался монах и спросил Ангела, кто он и почему творит такие злодеяния. Ангел ответил ему кротко: тот первый человек во всем был угоден Богу, и ничего нет в его доме, что́ приобретено неправдой, кроме того серебряного блюда. По Божиему суду, выбросил я то украденное блюдо, чтобы человек оный был во всем прав пред Богом. А сей второй муж угоден Богу, и нет ничего в его доме, что́ навлекало бы Божий гнев, за исключением сына, который, если бы вырос, то стал бы отъявленным злодеем и сосудом диавольским. Оттого-то, следуя Божию суду, задушил я сие дитя, чтобы навеки спасти его душу за доброту отца, а отца сохранить от большого горя. Вот каковы суть тайнственные и недове́домые суды Божии. А ты, старче, возвратись в свою келью и не пытайся исследовать то, что́ находится во власти единого Бога.
Созерцание
Да созерцаю досточудное сотворение міра (Быт. гл. 1), а именно:
1) как создал Бог человека из праха земного;
2) как вдохнул в его ноздри живительный дух;
3) как стал человек душой живой.
Проповедь о верных как одном теле и одном духе
Одно тело и один дух.
Да подвизаются верные, чтобы быть одним телом и одним духом, – о сем увещевает святой Апостол. Под одним телом подразумевается одна вера, без раздоров, без ересей, без самоволия: вся Церковь – одно тело, глава которому – Христос. Под одним духом подразумевается любовь: пламенная любовь всех верующих ко Христу, от Которого проистекает и взаимная любовь. Множество должно быть сродни единству, многие люди – как один человек. Это чудо христианской веры и христианской любви. Нет силы в міре сем, которая была бы способна связать людей крепче[, нежели любовь]. Ни единство крови, ни единство языка, ни совместный очаг, ни общие родители, ни какие бы то ни было материальные интересы – ничто из этого даже близко не способно стать такой надежной скрепой и смычкой, как вера и любовь христианская. Этой сильной и неодолимой связью соединены между собой все члены Церкви. И Церковь Божия бытийствует как один человек: во времени и в вечности – одно тело, один дух. Ничто так не противоречит сему достославному единству, как гордость отдельных людей. Гордость извращает веру, остужает любовь, создает ереси, раздирает Церковь, жертвует благом [целой] общности в угоду [одному] индивиду. Гордость есть, по существу, отсутствие и веры, и любви.
Да упасет нас Бог, братья, от гордости, исконного и первородного недуга рода человеческого, дабы присно были мы одним телом и одним духом в Господе нашем Иисусе Христе. Тебе, Господи Иисусе; Тебе, Глава Церкви, Тебе слава и [по]хвала вовеки. Аминь.
Источник: Творения святителя Николая Сербского (Велимировича) / пер. с серб. Сергей Фонова. — Москва : Паломник, (ПФ Красный пролетарий). / Т. 4: Охридский Пролог: январь, февраль, март. — 2008. — 431 с.; ISBN 5-88060-146-3
https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Serbskij/ohridskij-prolog/11_41
(4 голосов, оценка: 4,00 из 5)
Loading...