19 сентября 2019 года священнослужители, регенты и ученые обсудили «Актуальные вопросы церковного певческого искусства» на конференции приуроченной к 100-летию непрерывной истории Архиерейского хора Свято-Покровского кафедрального собора города Гродно.

Предлагаем Вашему вниманию доклад «Богословие в звуках: размышления о церковном пении и служении»

протодиакона Павла Бубнова, преподавателя Минских духовных академии и семинарии, кандидата богословия.

Богословие в звуках: размышления о церковном пении и служении

Один из моих семинарских преподавателей очень любил церковное пение, хотя преподавал он совсем другие предметы. Он любил петь трио «Да исправится» и «Разбойника благоразумного». А нас – студентов – певчих семинарского хора он всегда награждал повышенным баллом на зачетах, вспоминая при этом древнюю историю о том, как в одном чудесном видении Богородица награждала певчих в храме золотыми монетами. После окончания академии я и сам стал преподавателем, и, прежде чем принять диаконский сан, также иногда «подпевал» на клиросе, воспринимая, однако, это пение лишь как временное занятие, не столь важное в сравнении со священнослужением или преподаванием. И вот несколько лет назад, уже будучи протодиаконом, я получил совершенно неожиданное предложение стать регентом хора, что предполагало пение за всеми праздничными службами, а служение диаконом – лишь в свободное от пения время. Недолго раздумывая, я ответил на то предложение отказом. Однако это предложение заставило меня о многом задуматься. Как соотносится служение на клиросе с служением в алтаре, а пение в храме со священнодействием и проповедью?

Все эти вопросы дремали где-то на периферии моего сознания, до тех пока в Минской духовной академии мне поручили научное руководство кандидатской диссертацией, посвященной творчеству одного из замечательных церковных композиторов. Прежде церковное пение в моем сознании являлось сферой исключительно музыкальной, никак не духовной, не богословской. Знакомство с жизнью и творчеством диакона Сергия Трубачева полностью изменило мои взгляды. Что же такое церковное пение? В чем суть служения церковного регента и певчего? От принципиальных ответов на эти вопросы зависит, на мой взгляд, и решение многих задач в сфере церковного пения: что петь, как петь, кому петь, как настоятелям и священнослужителям строить отношения с регентами и певчими.

Итак: что же такое церковное пение? Поверхностный ответ на этот вопрос может звучать так: это одна из сфер церковного искусства, такая же как, к примеру, иконописание.

В ХХ в. православное иконописание было окончательно осознано как богословие в красках. На наш взгляд сегодня перед нами стоит такая же задача по отношению к церковному пению: осознать его как богословие в звуках. Это задача не теоретическая, не для кабинетных мечтателей. Она для каждого регента, настоятеля, священника, диакона, певчего, псаломщика.

Почему европейское партесное пение вытеснило древнерусское знаменное, восходящее к византийскому? Не только потому, что оно красивее, понятнее и доступнее. А потому что ко времени этого интенсивного вытеснения было утеряно осознание знаменного пения как богословия в звуках. Знаменное пение стало лишь традицией старины, которая была легко разбита новой и современной (на тот момент) традицией партесного пения. Сегодня мы видим отдельные попытки возвратиться к знаменному (или даже византийскому) пению, но это всегда выбор не богословский, а культурный, музыкальный, исторический («исконное, древнее» и т.д.) и потому для большей части Церкви он непонятен, душе он ничего не говорит. С другой стороны, мы видим попытки осознания церковного пения как богословия в звуках, не через отказ от партесного пения, но через его преображение, одухотворение, преложение его и при сочинении, и при исполнении в богословие в звуках. Возможно ли это?

Здесь уместно задать еще один, совсем не праздный вопрос: а что такое богословие? Это живой личный опыт познания Бога, либо невыразимый вообще, либо выражаемый в словах, иконописных образах, песнопениях. Для нас имеет особую важность последнее значение: опыт познания Бога, выраженный в песнопениях. Вспомним, как рождались первые песнопения Богу истинному. Песнь Моисея после чудесного перехода через Красное море, песнь пророчицы Анны, песни пророков Аввакума, Исайи, Ионы, песнь трех отроков, наконец, песнь Богородицы. Все эти песни прекрасно знакомы каждому регенту и певчему – ведь они поются в храме на каждой утрене именно как выражения личного опыта познания Божьих чудес. В каждой из этих песен – своя история, свое богословие, свой опыт взаимной любви к Богу, которые совсем не трудно постичь и зачерпнуть себе радости на вдохновенное пение.

А сколько живого богословия в псалмах Давида, которые поются хором. «Господи воззвах к Тебе..» или «Всякое дыхание да хвалит Господа» — ведь это не просто слова из нотного сборника, это история жизни и молитвы удивительного человека, на которого все мы похожи: мы поем, как и он, и, да, мы грешим и мы каемся.

А как хочется, чтобы каждый певчий пропевающий «Иже херувимы тайно образующе…» или «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат…» относил их к себе и своим коллегам, и воистину считал себя певчим Великого Царя славы.

Итак, пение выражает живой опыт Богообщения. Несомненно, он присутствует в словах, которые мы поем. В словах пророков, святых, гимнографов. А есть ли он в музыке, в нотах, которые мы используем? Ведь никто не может сказать, какую мелодию использовал при пении псалмов святой царь Давид, а мелодии наших восьми гласов совсем не похожи на звуки, исходившие из уст преподобного Иоанна Дамаскина. Сколько всего поменялось в мире музыки за это время! Но нет, не поменялось самое главное – остался Тем же главный Вдохновитель церковных композиторов и исполнителей. Да, мы не сможем доподлинно определить, чем вдохновлялся сочинитель этого «Свете тихий», которое претендует на вхождение в репертуар нашего хора. Но мы сможем понять это сами, живя тем же опытом богообщения, молитвы, покаяния, что и святые Церкви Христовой, попробовав сыграть или исполнить это произведение и ответив на вопрос: обратилось мое сердце к Богу, или нет? Это будет первый этап богословского подхода к церковному пению – этап отбора произведений.

Второй этап – исполнение. И здесь я вернусь к вопросу, который возник у меня, когда мне предложили стать регентом: как соотносится служение на клиросе со служением в алтаре, а пение со священнодействием? Наверняка все регенты знают, что священнослужители – епископы, священники, диаконы – готовятся к служению Божественной литургии. Они проходят духовную подготовку, которая содержит усиленную молитву, воздержание от конфликтов и ярких впечатлений. Эта подготовка помогает нам настроится на божественный лад, приготовиться быть сослужителем Самого Христа Спасителя. А нужна ли духовная подготовка к службе регенту или певцу?

В размышлении над этим вопросом я наткнулся на слова греческого святого наших дней – преподобного Порфирия Кавсокаливита: «У тебя может быть и голос, и этот голос будет затрагивать души людей. Но у другого певчего, который действительно святой, есть еще и нечто иное. Кроме голоса, производящего, так сказать, звуковые волны, от него исходят и другие волны, несущие, таинственным образом, некую благодать. Эти волны глубоко проникают в души людей, приводя их в чувство умиления». Святой регент, певчий могут своим пением касаться душ людей, даже случайно зашедших в храм. А если взять хронометр и посчитать какой процент времени совершения Всенощного бдения или литургии звучит хор? Мне кажется, что это будет большая часть времени. На что уходит эта большая часть времени и значительная часть приходского бюджетов? На развитие одной из форм музыкального искусства (в котором разбираются единицы), или на просвещение Духом Святым приходящих в храм? На развитие музыкального вкуса слушающих, или на их духовное пробуждение? Мы хотим вырастить меломана, с ходу отличающего Бортнянского от Чеснокова, или же чадо Божие, которое мы своим пением возносим горе?

Из своего личного опыта могу сказать, что переменить что-то в этом можно, во-первых, переменив свою жизнь, очистив ее от всего лишнего и наполнив подлинным. А, во-вторых, через внимательное вникание в смысл богослужебных текстов, которые мы произносим. Мы никого не можем заставить вникать и искать смысл в непонятных словах. Но мы можем сами в этом разобраться и, затем, с любовью пригласить наших певчих открыть и для себя сокровище веры, о котором они так много поют, но сами не хотят им обогатиться.

Уже много лет Гродно является местом проведения международного фестиваля церковных песнопений «Коложский благовест». Всегда проникновенные слова владыки Артемия на открытии фестиваля неизменно содержат размышления над духовным смыслом церковного пения. Сегодняшняя встреча является логическим развитием того огромного потенциала, который накопился за все эти годы.

Протодиакон Павел Бубнов,

преподаватель Минских духовных академии и семинарии,

кандидат богословия